Бездонная Яма
1959 год. Ноябрь. Я только что окончил Новосибирский институт и вернулся в родной Красноярск. Встретил Виктора Ишимова: “А мы в пещеру идем!”. У меня уже второй разряд по альпинизму и звание инструктора, первое место по скалолазанию в Новосибирске, так что отказаться сходить в Бездонную яму (Торгашинскую пещеру) я не мог.
Компания была из поселка 1-го Августа (сейчас это район Предмостной площади): Игорь Ефремов, Толя Вставский, Виктор Бикеев, Анатолий Шемякин, Виктор Катан. Парни были увлеченные и отчаянные. Однако не знали о технике работы с верёвкой, о страховке, об альпинистском снаряжении. С интересом рассмотрели мои трикони, оценили капроновую верёвку. В субботу вечером (тогда был выходной только воскресенье) от поселка 1-го Августа пошли в Бездонную яму. Около цементного завода нам путь преградил медленно двигающийся железнодорожный состав. Стоим, ждём. Вдруг Катан снимает рюкзак, и швыряет его под колёса вагона, полетев под вагоном, рюкзак оказывается с той стороны насыпи. Следом кидается под вагон и сам. “Вы стойте там, а я пошел” – кричит он нам из-за состава. Мм-да.
К пещере подошли уже затемно. Там уже был Игорь Ефремов. Делал лестницу из стальной проволоки, обрезков ствола тонкой пихты – ручной дрелью просверливает отверстие в перекладине, проталкивает в неё проволоку и обматывает вокруг перекладины. Мм-да.
Входная воронка пещеры впечатляла. Спуск начинался по обледенелому склону. Здесь висели две толстых проволоки с навитыми на неё барашками, возможно когда-то это была лестница. Ненавязчиво пытался говорить о страховке. Отнеслись с пониманием. Далее две идущие друг за другом лестницы из толстых стволов, причем нижняя лестница закреплена только в нижней точке – низ лестницы вошел в грунт, а верхняя часть свободно торчит и раскачивается.
Спускались мы в грот Летучих мышей. Мышей тогда действительно там было полно, писк со всех сторон. Потом, с годами они куда-то исчезли. Конечно первые впечатления незабываемы. Это тишина, темнота, грандиозность, натеки на стенах и конечно техника передвижения, спуски с потолка по верёвке вдали от всяких опор, лазанье на локтях и коленях, постоянная сырость, суточное лазанье без сна, необходимость носить каску…
Пора наверх. И тут мы с ужасом увидели, что одна из проволок нашей лестницы лопнула. Ступеньки висят криво и чем выше, тем круче. Если две проволоки не выдержали веса человека, то одна и подавно – при подъёме возможно самое неприятное.
Один из наших остался наверху. “Кидай страховку” – кричу я наверх. “А пошел ты к …” (нецензурно – парни отчаянные). Впрочем он и бросить не смог бы, а удержать при срыве тем более, еще и сам сверзнулся бы вниз. Делать нечего, кому-то надо лезть. Начинаю думать. Если что случится – с кого спрос? С инструктора альпинизма, второразрядника. Пойдёт разборка, дисквалификация (впрочем я этой дисквалификации потом все равно не избежал, правда по совсем другим причинам). Кто сумеет надежно организовать страховку там наверху? Опять же товарищ Казаков. Кто легче всех? Вполне возможно, что я. К тому же мои друзья что-то прыти не проявляют.
Чтож, “Комсомольцы, вперёд!” И я пошел. Вернее полез. Нужно подтянуться, потом двумя ногами одновременно встать на перекошенную ступеньку с двух сторон от проволоки, причем очень аккуратно, плавно, без рывков… Наконец перегиб и вот она – ровная ступенька. Слава богу, живой!
В дальнейшем взял на себя задачу обучить ребят технике работы с верёвкой, вязке узлов, снаряжению и пр. Почти всю зиму, каждое воскресенье – мы в Яме. У нас появились надёжные тросиковые лестницы-самоделки, карабины, крючья.
Вторая Венеция
Был еще у нас один товарищ - П. Сиротенко. Страшный энтузиаст пещер, писал статьи в газеты. Участник войны, имел ранение в руки, пальцы у него покалечены, поэтому лазить ему было очень трудно. Дальше “второго трамвая” не ходил, но пользовался тем, что рассказывали ему ребята. А они и рады стараться, вешать лапшу: “Там есть озеро! Река течет!” А он верит, да еще в газете “Красноярский рабочий” написал в статье: “… Вдруг озеро прорвет и река потечет на город? А можно еще прорыть тоннель и обводнить правый берег. А можно провести направленные разработки вдоль карстовых полостей и пустить реку Базаиху по новому руслу. Даёшь Красноярск – вторая Венеция!”.
В газету полетели письма. Взволнованные читатели потребовали ответа от администрации города и от геологов. Первых расшевелили альпинистов из ДСО “Труд”, была организована экспедиция - с телефоном, бухтами верёвок, с базовым лагерем.
Там были: Живаева А., Дмитриев Л., Яковлев Ю и другие. Два дня лазили, вымазались в глине, замерзли. Вылезли и успокоили народ: “Ничего городу не грозит, спите спокойно”.
Вообще им там не понравилось: темно, мокро, грязно. Беляк И. предложил Яму закопать – не дай бог упадёт в неё кто-нибудь. А кое-кто из столбистов из избы Сакля предложил построить к Яме фуникулёр, а над Ямой сортир (по-французски туалет) – 1000 лет не надо чистить.
Следующими были геологи, эти пошли с нами. В дальнейшем между спелеологами и геологами установился тесный контакт (Цыкины Ж.Л. и Р.А.).
Пути
Весной 1960 года втроем (Ефремов, Бикеев и я) первыми побывали в пещерах Манского района. Зимой я ездил в командировку в Москву, нашел там Илюхина – теперь наши пещерники вышли на Союзный уровень.
Ну а я рвался на части. Летом - альплагеря, потом Столбы (Сакля, Грифы). Зимой - лыжные гонки. Поступил работать на 32 ящик (завод Красмаш). Взялся за организацию секции альпинизма и скалолазания при спортивном клубе Енисей. Проводил предлагерную подготовку, распределял путёвки в альплагеря, проводили соревнования по скалолазанию. К работе подключились Шумович С., Потехин В., Беззубкины Р. и В., Яковлев Ю. Стали организовывать альпинистские мероприятия, ездили сборами в Ала-Арчу, Дугобу, Варзоб.
А тут наши спелеологи отправились в Польшу – пещера Снежная. А мне нельзя – работаю в ящике. Они в Болгарию, а мне – нет. Вот так пути и расходятся…
Комментарии
Чтобы сообщить об ошибке - выделите текст и нажмите Ctrl+Enter